Этот случай произошел в советской школе в 1986 году. Свидетели, а это были дети восьми лет, никому ничего не рассказали, поэтому огласки история не получила. И даже родители, скорее всего узнавшие о том, как это было, претензий к учительнице не предъявляли. Никто. А узнала я об этом от самой учительницы. Ее всю жизнь терзали воспоминания и чувство вины к ученику, с которым она жестко поступила. Ситуация там была и правда очень неприятная. Честно говоря, не знаю как к этому относиться. Буду ждать ваших комментариев… В районный город по распределению приехала молодая учительница начальных классов. По сути, сама еще девчонка – 22 года. Опыта – никакого. Одно желание – получить первый в своей жизни класс и показать всем, чего она стоит: и в профессиональном, и в общечеловеческом смысле. И, надо сказать, у нее это неплохо получалось. Учитывая то, что к ней попали дети, оставшиеся после тщательного отбора (в параллели был специализированный класс), их успеваемость радовала и родителей, и руководство школы. И с дисциплиной серьезных проблем не возникало. Среди тридцати пяти учеников всегда найдутся несколько, которые будут испытывать учителя на прочность. У Марины Анатольевны, назовем ее так, тоже такие были. Однако, она легко нашла с ними общий язык, сумела заинтересовать, даже привлечь к общественной жизни. Всех, кроме одного… Ромка был из неполной семьи. Мать ребенком особо не занималась: накормлен и ладно. Поэтому рос мальчишка как трава в поле: сам по себе, не умея и не желая нормально общаться ни с детьми, ни тем более со взрослыми. Марина Анатольевна всячески пыталась подружиться с Ромой, но ничего не получалось. Он все делал назло. Мог весь урок сидеть под партой и корчить детям рожи, вызывая всеобщий смех. Ругался отборным матом, причем нарочито громко, чтобы все слышали. Обзывался последними словами, доводя одноклассников, особенно девочек, до слез. Демонстративно курил во дворе школы, чего не позволяли себе даже старшеклассники. Если кто-то делал ему замечание, Ромка ставал в позу и нагло заявлял: – Ну, и что ты мне сделаешь? Однако, самое ужасное, что делал этот несносный мальчишка – он плевался! В классе не было ребенка, на которого он не харкнул хотя бы раз. Причем делал это с нескрываемым удовольствием: набирал побольше слюны и отправлял звучный плевок в сторону очередной жертвы… Противно – не то слово. Сколько раз Марина Анатольевна разговаривала с Ромой, сколько стыдила, объясняла, почему этого нельзя делать – бесполезно. Упрямец продолжал плеваться с удвоенной силой. Тогда Марина Анатольевна пожаловалась его маме. Обычно она не обращалась к родителям за подобной помощью, но тут уже не было выбора. – Пожалуйста, поговорите с сыном. Он меня не слышит. Оплевал всех, кого можно. Видимо скоро и мне достанется. фото из открытых источников фото из открытых источников Мама пообещала «помочь» и отходила сына кочергой. Ромка явился в класс весь синий и с нескрываемой ненавистью в глазах. В этот же день он «расширил зону своей атаки»: стал плеваться на перемене в коридоре. Сначала делал это исподтишка: в ученика другого класса летел плевок непонятно с какой стороны, потом – в открытую. Казалось, ему доставляет удовольствие издеваться над ребятами. Он злорадно хохотал, видя отвращение и часто бессильные слезы на детских лицах. Почему он плевал в старшеклассников – понять трудно. Маленький, тщедушный, он, казалось, потерял инстинкт самосохранения. Взрослые ребята не раз ловили Ромку, изрядно колотили, предупреждали и, разумеется, отпускали. А он убегал метров на 20 и сыпал в сторону «обидчиков» отборными матерными словосочетаниями. Словом, второклассник достал всех. Пиком его «подвигов» стал «смачный плевок» на голову учительницы географии, которую обожали все ученики школы. Этот «герой» влез на лестницу и посылал свои отвратительные «приветы» тем, кто проходил между этажами ниже. Учительницу видимо перепутал со старшеклассницей. Та даже не заметила, что произошло, зато это прекрасно увидели ученики из десятого класса. Сказали географичке, а потом так всыпали Ромке, что пришлось вести его в медпункт. – Марина Анатольевна, когда-нибудь это плохо кончится, – сказала пожилая медсестра, когда «нарушитель спокойствия» убежал в класс, – надо что-то делать. – Да я уже все испробовала – он не реагирует. Только еще злее и наглее становится. – Такие, как он, – обронила медсестра задумчиво, – понимают только на своем языке. – Так что мне – плюнуть в него, чтобы он что-то понял? – разозлившись непонятно на кого, спросила учительница. – Ну, не знаю… На этом разговор закончился, но в голове Марины Анатольевны застрял крепко. Некоторое время после побоев Ромка притих, а потом снова принялся за старое. У одной девочки в классе был день рождения. Она принесла шоколадные конфеты, всех угостила, ребята и учительница ее поздравили. Ромка и тут отличился: плюнул имениннице прямо в лицо. Девочка, конечно, разрыдалась… А он стоял довольный, и нагло смотрел на «училку», типа: – Ну, и что ты мне сделаешь? Вот тут Марина Анатольевна не выдержала…Марина Анатольевна в какой-то момент почувствовала, как ее терпение просто переполнилось. Она не могла больше смотреть, как этот ребенок унижает своих одноклассников, как издевается и безнаказанно портит атмосферу в классе. Но самое ужасное – она не могла больше смиряться с тем, что из-за его безнравственных поступков дети и она сама чувствовали себя беспомощными и униженными.

Стоя перед классом, она несколько секунд не могла найти слов. Все глаза были устремлены на нее, и, казалось, что вся комната замерла. Тишина была настолько плотной, что ее собственное дыхание казалось громким. Ромка стоял на своем месте, скрестив руки и с вызовом смотря на нее, ожидая, что учительница снова уйдет от проблемы, как всегда.

– Ромка, – наконец произнесла она, голос ее был холодным и твердым, – ты даже не понимаешь, сколько боли и унижений ты приносишь этим детям. Почему ты продолжаешь это делать? Что ты хочешь доказать?

Он лишь пожал плечами, выражение его лица было таким, как если бы он не слышал ее, как если бы он вообще был вне этого мира.

Марина Анатольевна сделала шаг вперед и, глядя ему в глаза, решительно сказала:

– Ты получил урок от старшеклассников, ты плевал на учительницу, ты посмеялся над чувствами своих одноклассников, а теперь… ты плюнул в лицо девочке, которая просто хотела поделиться радостью с друзьями. Это предел. И теперь я тебе покажу, что значит уважать других людей.

Она подошла к столу и достала с него стакан воды. Повернулась к Ромке, и в тот момент, когда он начал открывать рот, чтобы что-то сказать, она спокойно и без малейшего колебания плеснула в него весь стакан воды.

– Так тебе будет понятней, – сказала она тихо.

Ромка, ошарашенный, стоял на месте, не понимая, что произошло. Его глаза расширились от удивления, и он на мгновение потерял свою уверенность. Его лицо было мокрым, и он чувствовал, как вода просачивается в его волосы и за воротник. Но самое странное – это было чувство, которое внезапно охватило его. Он не знал, что делать: в голове метались противоречивые мысли, и, несмотря на свою ярость, он не мог отвести взгляд от учительницы.

Марина Анатольевна посмотрела на него с горечью, но с тем же решительным взглядом. Это было не жестоко, но и не мягко. Она не хотела его унижать, но она не могла позволить продолжаться этой бесконечной агрессии.

– Ты не понимаешь, Ромка, – сказала она, – тебе не нравится, когда тебя обижают, правда? Так почему ты считаешь, что это нормально – делать больно другим?

На какое-то время, он молчал, а затем наконец, тихо сказал:

– Я не знаю…

Это был первый раз, когда Ромка говорил не с насмешкой, а с искренним, хоть и растерянным выражением.

И хотя учительница знала, что одно «наказание» не решит всех проблем, она почувствовала, что что-то в нем начало меняться. В тот момент она понимала, что все, что она сделала, – это не месть, а шанс донести до него, что есть другие способы существования в мире, чем грубость и агрессия.

Это не был конец их истории. Время покажет, изменится ли Ромка. Но что-то в его глазах на мгновение открылось — и это было важно.Прошло несколько недель. Ромка действительно притих. Он не стал вдруг пай-мальчиком, не начал носить цветы учителям или извиняться перед всеми, кого обидел. Но он перестал плеваться. Перестал хохотать над слезами. Он начал… слушать. Иногда просто молча сидел за партой, глядя в окно. Иногда шепотом спрашивал у соседки по парте, что задали. Он словно впервые почувствовал себя настоящим учеником, частью чего-то общего.

Марина Анатольевна не торопилась делать выводы. Она просто продолжала делать то, что умела: учить, слушать, быть рядом. Она больше не поднимала на него голос, не вызывала мать в школу. И однажды, после уроков, Ромка остался.

Он подошел к ней неуверенно, мнется у дверей, руки в карманах, взгляд в пол.

— А можно я завтра тоже принесу конфеты? — выдохнул он. — У меня… у меня день рождения. Я никогда не приносил, но… можно?

Марина Анатольевна кивнула, не скрывая своей улыбки. Это было много больше, чем просто разрешение. Это был первый шаг.

На следующий день Ромка действительно пришел с коробкой конфет. Неуклюже положил их на учительский стол и вернулся на своё место, стараясь скрыть волнение. Когда дети начали подходить, он поначалу хотел всё забрать обратно, но девочка, та самая, в которую он когда-то плюнул, первой взяла конфету и тихо сказала:

— С днём рождения, Рома.

И в этот момент что-то в нём сломалось. Или наоборот — сложилось. Он кивнул, не поднимая глаз, и вдруг — впервые — улыбнулся. Нормально, по-настоящему, без дерзости и злобы.

Годы прошли. Марина Анатольевна давно ушла из школы, переехала в другой город, работала в другой сфере. Но однажды, получив письмо, она узнала, что кто-то хочет встретиться с ней.

На встречу в кафе пришёл высокий мужчина лет тридцати пяти. В строгом костюме, с добрыми, чуть грустными глазами.

— Вы, наверное, не узнаёте меня, Марина Анатольевна, — сказал он. — Я — тот самый Ромка. Из второго «Б». Помните?

У неё защемило сердце. Помнила. И как.

— Я стал воспитателем. Работаю с трудными подростками. Знаете, иногда мне тоже хочется вылить кому-то стакан воды в лицо. Но я вспоминаю тот день. И вас. И понимаю — можно по-другому.

Она не сдержала слез. Не от жалости. От благодарности. Потому что иногда один решительный поступок может изменить всю жизнь. И если хоть одно сердце откликнулось — значит, всё было не зря.